Прожиточный минимум

Иду вчера с детьми по продуктовому магазину. Вообще это, чтоб знали вы, не просто ходить с двумя достаточно маленькими детьми за продуктами. И не за одним каким-то конкретным продуктом, которого вдруг захотелось вечером в воскресенье, а за большим количеством продуктов для всей семьи. Вообще иногда мне кажется, что в прошлой жизни я в чем-то провинилась, и теперь мое наказание — ходить постоянно за продуктами. 

У нас в семье вообще так повелось — мы все не любим ходить по магазинам. А за продуктами — больше всего! Мой муж расценивает как наказание заехать после работы в магазин. И старший сын весь в него. Младший пока не определился. Но вкусно покушать в нашей семье любят все. Поэтому я постоянно хожу за продуктами, буквально каждый день. И в нашем любимом магазине работники замечают даже едва заметные изменения моей стрижки, так хорошо они меня запомнили. 

В общем, это не суть как важно, возвращаюсь к самому началу: я, вечер воскресенья, продуктовый магазин, мои дети. 

К слову, чтобы заманить моих детей за продуктами, нужно зайти издалека: «Ребята! Я придумала!» — сказать наигранно жизнерадостным голосом и далее вставлять по настроению подходящий набор фраз. Вчера я выбрала такие: «А пойдем отведем твои машинки погулять», «посчитаем автобусы», и «давай в магазине покатаемся на машинке с тележкой и посмотрим в аквариуме рыб» — это младшему. 

«А давай пойдем купим печенье/шоколад», «Ура, в магазин можно на самокате», и «Пожалуйста, ну будь человеком и помоги матери, надо в магазин» — старшему. 

Вообще, конечно, я мать-холерик (не люблю эти термины и ярлыки, но так чтоб понятнее было). Я — громкая, ругающаяся, к небу руки протягивающая и фразы «да за что мне такое наказание!» произносящая. Но еще я понимающая, что это ни к чему не приведет. Поэтому я еще и над собой работающая. И в моменты просветления все таки перестаю ругаться и обо всем договариваюсь. 

Вообще, если договариваться, то все работает. Но только относительно тех детей, которые... хотела написать «старше четырех», а потом поняла, что не в возрасте дело. Потом поняла, что я имела ввиду характер, а не возраст, а позже еще поняла, что во всем этом я ни черта не смыслю, и не ставлю перед собой задачу — научить. Я просто делюсь историями из своего горе-досуга. Поэтому никакой полезной информации на тему как сходить с детьми за продуктами тут не будет. 

В общем, с горем пополам вышли из подъезда, вляпались в жидкий асфальт, вытерли куртками лифт, посчитали автобусы, покатались на самокате, дошли, наконец, до магазина, оставили Алешкину коляску у входа (каждый раз оставляю и думаю — сопрут или нет, и так приятно возвращаться с наблюдением: «О, не сперли, как здорово!») и тут как бы покладистое поведение детей начинает заканчиваться. 

На помощь таким матерям как я приходит тележка для продуктов с приделанной спереди машинкой, но какие-то дети-варвары, оторвали руль у всех машинок сразу, так что выглядят машинки жалко. Я тоже выгляжу жалко, когда пытаюсь найти хоть одну более или менее целую. Но пока у них есть двери и хоть какое-то подобие кабины, все же лучше, чем ничего. Вполне вероятно, что руль могли просто унести с собой. Чертаново все таки район суровый. Однажды я видела мальчика, который ехал на самокате и горланил: «Где мои семнадцать лет? — На Большом Каретном! / Где меня сегодня нет? — На Большом Каретном». Так что лучше сильно не выпендриваться и брать то, что есть. 

В общем, пока Алеша довольствуется поездкой в каркасе от машинки вдоль торговых рядов супермаркета, мы с Мишей набираем покупки: 

— Мих, что я говорила купить надо? 

— Молоко! — на этих словах он резво отталкивается ногой и его самокат вместе с его увесистым телом пролетает, к счастью, мимо промо-стенда с молоком. 

— Миша, сынок, я же говорила, на самокате нельзя по магазину, возишь рядом с собой. Помнишь? 

— Ага, понял. Мам, а когда я смогу выбрать себе игрушку? 

Я делаю вид, что вопрос риторический. Или, что я оглохла. 

Через минуту он снова встает на самокат и улетает в другой конец магазина. На моменте поиска жидкости для стирки среди бесконечных промо рулонов туалетной бумаги, Миша вообще теряется и оказывается у прилавков с мясом и начинает голосить на всю округу: «мааама!!! Ты гдееее?!».

Я продолжаю упражняться в спокойствии и мирно толкаю между бабушками и злыми мужиками (а за продуктами мужики все ходят именно злыми) неповоротливую тележку с машинкой, Алёшкой, продуктами, ищу своего старшего на самокате. 

— О, мам! Я нашелся! Пойдем теперь купим мне игрушку? 

— Миха, мы договаривались на шоколад и печенье — я облегченно выдыхаю. Ведь он нашелся, и при этом не сбил ни один стеллаж с продуктами. 

— А, ну да... Так что игрушки не будет??? 

— Миша! Ты обещал помогать. 

— А, да, ну ладно, мам. Просто я подумал, тут на кассе есть недорогие игрушки со сладостями.. Мне ведь можно такую выбрать? 

Я снова мысленно медитирую и пячусь в сторону отдела с вином. Мне просто необходим бокал красного. А лучше три. Впереди еще весь вечер. 

— Водка!!! Мама, смотри! Тут продается водка!!! — я не понимаю почему мой сын ведет себя так, будто первый раз ходит за продуктами. И почему вообще его привлекла водка и зачем он так красочно ведет со мной диалог на эту тему. 

— Как вообще можно продавать водку там, где дети ходят?! — не унимается мой ребенок. Не спрашивайте откуда у него эти мысли. Я правда не знаю. 

Мы собираем удивленные взгляды злых вечерних воскресных мужиков. Алеша начинает делать попытки слинять из машинки. Но как бы еще рано, потому что впереди все самое интересное — очередь на кассе. А козыри все кончились. Руля-то нет. Отправляю ребенка выбрать игрушку со сладостью, сама быстро выбираю себе бутылочку нет, не водки, хорошего красного вина (в этом магазине моего любимого к сожалению нет), и занимаю самую короткую очередь в кассу. Конечно же она оказывается самой долго обслуживаемой. 

Пока мы стоим в очереди, в моих детей по традиции вселяются бесы. Хотя, мне кажется в каждого ребенка, который стоит в очереди на кассе вселяются бесы. И не исключено, что это бесы кассирш. В общем, я снова включаю дзен, понимаю кассирш, понимаю детей и просто превращаюсь в женщину-мечту: 

— Алеш, давай посидим еще немного в машинке? — говорю я ласково, пытаясь запихнуть Алешу в машинку, получив игрушкой в его руке по лицу — Миша, не стой пожалуйста на проходе между кассами, ты закрыл проход любезным людям — любезные люди уже стояли над его душой и источали опасные для детей флюиды недовольства. 

Запихнув ребенка в машинку и дав пройти людям, я немного нервно выкладывала продукты на ленту. Наступили ровно пять секунд, когда ничего не происходило. Но они быстро кончились. 

— Ой, посмотрите, ваш ребенок сейчас вывалится! Боже, что он делает??!! — закричала женщина с коляской из соседней очереди, еще не привыкшая к фокусам моего младшего ребенка. Пять секунд спокойствия на самом деле были не чем иным как затишьем перед бурей: Алеша просто набирал воздуха в легкие. А затем, издав отчаянный вопль, оттолкнулся ногами, изогнулся дугой и прогнувшись назад через окно машины свесил голову, едва не ударившись о пол. Ну, в общем, его любимое на самом деле выступление. Для тех кто видит это впервые, вероятно завораживает. 

— Ах, это? Ничего страшного, бывает — равнодушно и максимально дружелюбно сказала я, поставив творожки на ленту. 

— Бывает?! — на лице женщины появилось до боли знакомое выражение лица: шок, осуждение и боль за моего ребенка. 

Мне вдруг дико захотелось развернуться и звонко послать ее на х*р! Да, именно так. Но я же женщина-мечта. Я продолжала ласково улыбаться и удержала всё это в себе, обратив в лучезарную улыбку. 

Почему мы все так любим осуждать чужой газон? Не понимаю. 

— Алешенька, потерпи немного, скоро пойдем автобусы считать — заправила я вновь ребенка в машинку. 

Пока я расплачивалась и укладывала продукты по пакетам, у осуждающей меня женщины в коляске заверещала дочь, примерно трех лет. 

— Что ты орешь?! — завопила она 

— Да, вот сколько можно орать, а?! — присоединился к ней муж который минуту назад осуждал меня в унисон со своей женой. 

«Боже, бедный ребенок!» подумала я и на моем лице появилось до боли знакомое выражение лица:  шок, осуждение и боль за чужого ребенка... 

И да, почему же мы так любим осуждать чужой газон? Я не понимаю. 

Я собрала детей, продукты и мы вышли на улицу. Было темно и немного морозно. Я катила коляску с Алешей и продуктами, Миша к счастью катился на самокате сам. Мы болтали о чем-то хорошем и смеялись. На десятом этаже приветливо не горели наши окна — свет мы за собой выключаем. 

Обожаю вот это вот всё.